(Voir § 19 (b)de la notice)
(See§ 19 (b)of the Notes)
(См.§19 (б) Пояснительной записки)

14.1. Меня зовут Евгений «Жека» Орлов. Мне 19 лет. Я закончил 9 классов общеобразовательной школы, обучался в музыкальной школе и успешно окончил курсы вождения автомашины. До описываемых ниже событий, которые являются предметом настоящей Жалобы, я обучался в профессиональном училище на электросварщика. Сейчас я нахожусь в исправительной колонии, где отбываю наказание в виде 6 лет лишения свободы. Суд назначил мне это наказание, признав виновным в покушении на сбыт за 500 рублей спичечного коробка марихуаны моему знакомому, который, как выяснилось позже, сотрудничал с представителями госнаркоконтроля (Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков). Это максимальное наказание, которое можно назначить за подобное преступление. Даже и.о. прокурора, которая поддерживала обвинение против меня в суде, подала на приговор представление, в котором указала на чрезмерную суровость наказания. Однако оно, как и кассационные жалобы моих защитников, было оставлено без удовлетворения. Я считаю, что суд приговорил меня к такому наказанию из-за того, что я отказался признать вину в преступлении, которого не совершал. А еще я считаю, что меня пытались спровоцировать на совершение этого преступления и лишили права сохранять молчание и не свидетельствовать против себя.

14.2. С осени 2010 года мы с приятелями иногда курили марихуану. Я никогда не скрывал это от следствия и суда. Более того, меня задержали, когда я был в состоянии наркотического опьянения, и даже привлекли к административной ответственности за употребление наркотиков. Я периодически делился с приятелями марихуаной, а они делились ей со мной. Одним из моих знакомых, вместе с которыми мы курили марихуану, был Дмитрий Козлов по кличке «Серый».

14.3. Как мне стало известно позже из протокола допроса Дмитрия «Серого» Козлова от 07 июня 2011 года, копия которого была приобщена следователем к материалам моего уголовного дела (см. Приложение 14), 10 февраля 2011 года (в протоколе указан 2010 год, однако это явная опечатка) после 21 часа «Серый» был задержан сотрудниками госнаркоконтроля по подозрению в покушении на сбыт марихуаны. В отношении него – как и позже в отношении меня – было проведено оперативно-розыскное мероприятие «проверочная закупка», в ходе которого, как утверждали органы расследования, он совершил попытку сбыта четырех спичечных коробков марихуаны, которые до этого купил у кого-то, за 2000 рублей некоему лицу под псевдонимом «Антон».

14.4. Что происходило с «Серым» дальше мне неизвестно. В материалах моего уголовного дела документов, которые позволили бы выяснить это, нет. Однако в 10:45 утра следующего дня, 11 февраля 2011 года, Дмитрий «Серый» Козлов позвонил на мой мобильный телефон (911) 111-22-33, зарегистрированный на мою маму Ксению Сергеевну Орлову, с домашнего телефона своих родственников (12345) 1-22-33. Он просил помочь ему достать спичечный коробок, т.е. примерно 3-4 грамма, марихуаны. Я отказал ему. После этого он перезванивал мне еще несколько раз и повторял свою просьбу, что зафиксировано в детализации телефонных переговоров, истребованной следователем и приобщенной к материалам моего уголовного дела (см. Приложение 13). В какой-то момент – я не помню, когда именно – я согласился помочь ему достать спичечный коробок марихуаны, а он обещал отдать за него 500 рублей.

14.5. В тот же вечер за 500 рублей я купил у местного барыги марихуану для «Серого», а также взял немного травы для себя. Вскоре после этого я выкурил часть своей марихуаны, а купленную для Козлова около 22 часов передал ему, за что получил от него 500 рублей. Сразу после этого меня задержали сотрудники госнаркоконтроля.

14.6. Как выяснилось, в отношении меня посредством лица под псевдонимом «Павел», которым и оказался сам «Серый», было осуществлено оперативно-розыскное мероприятие «проверочная закупка».

14.7. Как мне стало известно впоследствии из материалов уголовного дела, проверочная закупка в отношении меня была проведена на основании постановления, вынесенного в тот же день, 11 февраля 2011 года, оперуполномоченным госнаркоконтроля Д. (см. Приложение 3). Хотя в постановлении формально дается ссылка не некие «материалы дела оперативного учета, заведенного 17 [января] 2011 года». в уголовном деле подобного рода материалы отсутствуют. В частности, таковые не передавались следователю оперативными сотрудниками госнаркоконтроля в составе рассекреченных материалов. В постановлении прямо указано, что оно проводится в отношении меня – Евгения Орлова.

14.8. Основанием вынесения постановления прямо названо поручение следователя от того же числа, 11 февраля 2011 года (см. Приложение 2). Поручение было дано им в рамках расследования уголовного дела № 22-6-0014-2011, возбужденного 02 января 2011 года по факту покушения «неустановленного лица» на незаконный сбыт наркотических средств другому лицу под псевдонимом «Антон» в рамках проверочной закупки, проведенной тем же оперуполномоченным госнаркоконтроля Д. 23 декабря 2010 года (см. Приложение 1). В поручении указано, что «по уголовному делу имеются основания полагать, что данное преступление совершил мужчина по имени Евгений, прозвище «Жека», проживающий в пос[елке] М…». Однако никаких конкретных доказательств наличия оснований полагать это не названо. В своем поручении следователь просит сотрудников госнаркоконтроля, в частности: «установить личность мужчины по имени Евгений, прозвище «Жека», незаконного сбывшего «Антону» наркотическое средство, провести мероприятия по изобличению его в преступной деятельности, связанной с незаконным оборотом наркотических средств» .

14.9. В рапорте оперуполномоченного госнаркоконтроля Д. от 12 февраля 2011 года указано, что «[с] целью установления личности мужчины по имени Евгений, прозвище «Жека», незаконно сбывшего лицу под псевдонимом «Антон» наркотическое средство, были проведены [оперативно-розыскные мероприятия] «опрос», «[н]аведение справок». В ходе проведенных [оперативно-розыскных мероприятий] установлено, что мужчиной по имени Евгений, прозвище «Жека», является Орлов Евгений Александрович…» (см. Приложение 4). Об этом же написано в справке-меморандуме оперуполномоченного госнаркоконтроля Д. от того же числа (см. Приложение 5). Кроме того, в справке-меморандуме указано, что наряду с оперативно-розыскными мероприятиями «опрос», «наведение справок» и «проверочная закупка» было проведено мероприятие «наблюдение». Обстоятельства проведения в отношении меня проверочной закупки, а также последующего задержания меня, документирования хода и результатов мероприятия и проведения последующих действий описываются в этих документах, начиная с проведенного в 21:08 осмотра Дмитрия «Серого» Козлова, который называется лицом под псевдонимом «Павел».

14.10. 12 февраля в 02:35 я был допрошен в качестве подозреваемого с участием защитника по назначению К. с которым мы практически не общались. За несколько часов до этого я курил марихуану. Голова у меня была затуманенная, я чувствовал себя не очень хорошо. Я согласился со всем, о чем говорил следователь и что он написал в протоколе, поставив под ним свою подпись и собственноручно написав: «С моих слов напечатано верно, мной прочитано». В частности, в протоколе допроса (см. Приложение 6) следователь написал, что «примерно 17 сентября я гулял возле пос[елка] Ш… и в зарослях сорняков обнаружил дикорастущие пять растений конопли… Я сорвал с данных растений листья, которые высушил и измельчил, тем самым у меня получились наркотики – марихуана… У меня есть знакомый по имени Дмитрий… В конце декабря 2010 года, согласен, что это было 23 декабря 2010 года, по предварительной по телефону договоренности Дмитрий приехал ко мне в пос[елок] М. примерно в 17:00 часов и я продал ему за деньги в сумме 2000 рублей имевшуюся у меня марихуану в количестве четырех спичечных коробков. При этом мы встретились с Дмитрием возле дома 10 [по] ул[ице] Масленникова пос[елка] М. где Дмитрий мне передал деньги в сумме 2000 рублей, а я ему взамен передал марихуану. Второй раз я продал Дмитрию марихуану аналогичным образом примерно 11 января 2011 года в количестве 1 коробка за 500 рублей. Это также происходило возле дома 10 [по] ул[ице] Масленникова пос[елка] М. Время было примерно 19:00 часов. Третий раз я продал Дмитрию марихуану 11 февраля 2011 года. Это происходило следующим образом: 11 февраля 2011 года, примерно в 12:00 часов мне позвонил Дмитрий и попросил продать ему три или четыре коробка марихуаны… Я ответил Дмитрию, что из всей марихуаны у меня остался только один спичечный коробок. Потом мы еще несколько раз созванивались с Дмитрием по телефону и договорились, что он приедет ко мне [в] пос[елок] М. примерно в 21:30 часов и купит за 500 рублей оставшуюся у меня марихуану в количестве 1 коробка… [С]вою вину в том, что я продавал Дмитрию несколько раз марихуану я полностью признаю, в содеянном раскаиваюсь…»

14.11. Утром того же дня, 12 февраля 2011 года, оперуполномоченный Д. направил меня в больницу для медицинского освидетельствования на предмет нахождения в состоянии наркотического опьянения и установления того, какое именно наркотическое средство я употребил (см. Приложение 8). Это было сделано с целью привлечения меня к административной ответственности за правонарушение, предусмотренное частью 3 статьи 20.20 Кодекса РФ об административных правонарушениях: употребление наркотических средств без назначения врача на улицах, стадионах, в скверах, парках, в транспортном средств общего пользования, других общественных местах – к которой я был привлечен им в тот же день. В карте предварительного осмотра врач указал, что на основании анализа мочи установлен факт употребления марихуаны. На вопрос оперуполномоченного о том, находился ли я в состоянии наркотического опьянения, врач не ответил. После того как через несколько месяцев мои защитники заявили ходатайство о признании протокола моего допроса недопустимым доказательством на том основании, что я подписал показания, находясь в состоянии наркотического опьянения, следователь допросил в качестве специалиста другого врача, работающего детским наркологом, предъявив ему карту моего осмотра от 12 февраля 2011 года. Врач показал: «[П]ризнаки наркотического опьянения в карте не описаны, а именно: он находится в ясном сознании, ориентирован в месте и времени, связанная речь, показатели дыхания, пульса и кровеносного давления в пределах нормы, устойчив в позе Ромберга, точные движения выполняет, зрачки сужены, хотя при наркотическом опьянении марихуаной должны быть расширены. По результатам иммунохроматографического анализа установлен факт употребления марихуаны, поэтому врач выдал заключение: «установлен факт употребления марихуаны», факт наркотического опьянения врачом не был установлен» (см. Приложение 12). Зафиксированные в карте предварительного осмотра гиперемия [переполнение кровью сосудов кровеносной системы] лица и склер глаз, а также вялая мимика врачом-специалистом в ходе допроса, судя по протоколу, не были упомянуты. Кровеносное давление, которое по обоим показателям находилось на нижних границах норм (100/60), а также пульс, находящейся на верхней границе нормы (88-92), были названы врачом просто находящимися «в пределах нормы» .

14.12. Позже в тот же день, 12 февраля 2011 года, во время допроса в качестве обвиняемого я отказался от дачи показаний со ссылкой на статью 51 Конституции РФ, которая гарантирует, в частности, право не свидетельствовать против себя самого (см. Приложение 10).

14.13. Тогда же, 12 февраля 2011 года, следователь соединил уголовные дела №№ 22-6-0014-2011 (касающееся событий 23 декабря 2010 года) и 22-6-0115-2011 (касающееся событий 11 февраля 2011 года) (см. Приложения 7 и 11). Впоследствии уголовное дело в отношении событий 11 февраля 2011 года вновь было выделено из соединенного уголовного дела, получившего № 22-6-0014-2011, и ему снова присвоили № 22-6-0115-2011. Никакие обвинения, касающиеся событий 11 января 2011 года, о которых написано в протоколе моего допроса в качестве подозреваемого от 12 февраля 2011 года, мне не предъявлялись.

14.14. После того как нанятые моей мамой защитники обнаружили неопровержимые доказательства того, что я не мог совершить покушение на сбыт Дмитрию «Серому» Козлову марихуаны 23 декабря 2010 года, т.к. просто физически не мог встретиться с ним в тот вечер, поскольку ходил в гости к своей девушке знакомиться с ее мамой, следователь 07 июня 2011 года допросил Козлова в качестве подозреваемого по делу № 22-6-0014-2011 и получил от него, в частности, следующие показания: «По поводу показаний[,] данных мной в качестве свидетеля[,] могу показать, что ранее я говорил, что приобрел марихуану у Евгения, имея в виду Орлова, но в начале допроса следователем мне была предъявлена детализация телефонных переговоров с телефона, находившегося в пользовании Орлова[,] и из данного документа видно, что 23 декабря 2010 года, 10 февраля 2011 года я не звонил Орлову, а если я не обращался к нему за марихуаной, значит обращался к другому жителю пос[елка] М. – «Кабану». А ранее из-за волнения перепутал Орлова и «Кабана». (см. страницу 4 Приложения 14). Также Дмитрий «Серый» Козлов дал следователю следующие показания: «Марихуану я приобретал[,] в частности[,] у Орлова и «Кабана», они оба живут в пос[елке] М… Мне известно, что марихуана, которой они торговали, местная, растет в С-ком районе… Орлов и «Кабан» ее собирали и продавали, хотя[,] возможно, что часть марихуаны они перепродавали» (см. страницу 3 Приложения 14). Копия этого протокола была приобщена следователем к материалам моего уголовного дела. Никаких протоколов допроса Дмитрия «Серого» Козлова в качестве свидетеля в материалах моего уголовного дела не имеется.

14.15. 09 июня 2011 года следователь вынес постановление о прекращении уголовного преследования в отношении меня «в части покушения на сбыт наркотических средств в крупном размере 23 декабря 2010 года» на основании пункта 1 части 1 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ, т.е. в связи с непричастностью к совершению преступления (см. Приложение 15).

14.16. В ходе судебного разбирательства Дмитрий «Серый» Козлов, допрошенный в качестве «свидетеля обвинения», в ответ на вопрос моего защитника: «Вы сказали, что со слов Орлова знаете, что он собирает марихуану. Вы это точно знаете?» — ответил: «я не знаю, где он ее собирает, хранит. Я встретился с ним на пос[елке] М. и узнал что он употребляет марихуану» (см. страницу 3 Приложения 16).

14.17. Оперуполномоченный Д. в суде показал, что в органы госнаркоконтроля «поступила информация о том, что Орлов Евгений Александрович осуществляет сбыт наркотического средства марихуана». в связи с чем в отношении меня и была проведена проверочная закупка. Никаких конкретных источников информации об этом свидетель в ходе судебного заседания не назвал. В ответ на вопрос государственного обвинителя о том, в течение какого времени он знал, что я занимаюсь распространением наркотиков, свидетель показал: «один или два месяца нам было известно, что Орлов занимается распространением наркотиков» (см. страницы 5 и 6 Приложения 16).

14.18. В ходе судебного заседания я неоднократно заявлял, что «признаю вину частично». При этом я давал, в частности, следующие пояснения этому: «Да, я на самом деле 11 февраля 2011 г[ода] передал за деньги 500 руб[лей] марихуану ранее мне знакомому Дмитрию, как позже я узнал его фамилию, Козлову. Но я считаю, что я ему не сбывал марихуану за деньги, а просто хотел оказать ему помощь… Я действовал в его интересах… и поэтому я не признаю в своих действиях корыстные побуждения. Мне нужно было сходить за марихуаной, так как брал ее у неизвестного мне парня» (см. страницу 17 Приложения 16 и страницы 1-2 Приложения 17). Также я рассказал о том, что при допросе в качестве подозреваемого 12 февраля 2011 года я находился в состоянии наркотического опьянения, т.к. употреблял марихуану накануне вечером, моя голова была затуманена, чувствовал себя плохо (см. страницы 2-3 Приложения 17).

14.19. Мой защитник заявил в ходе судебного разбирательства: «Умысла у подсудимого Орлова на сбыт наркотических средств не было, он лишь оказывал помощь Козлову в приобретении и передаче марихуаны, а потому его действия были направлены на пособничество в приобретении наркотических средств, что в действительности усматривается пособничество и в данном случае говорить о переквалификации действий нет возможности, так как количество наркотического средства небольшое и это влечет к административной ответственности. В отношении Орлова Е.А. были провокационные действия со стороны сотрудников [госнаркоконтроля]. Мой подзащитный Орлов Е.А. передал марихуану Козлову, который по указанию сотрудников наркоконтроля несколько раз звонил Орлову, чтобы тот продал ему марихуану» (см. страницы 10-11 Приложения 17).

14.20. Приговором С-кого районного суда Н-ской области от 18 августа 2011 года я был признан виновным в покушении на сбыт наркотических средств.

14.21. Суд, в частности, подробно изложил в приговоре содержание протокола моего допроса в качестве подозреваемого от 12 февраля 2011 года, включая утверждения о том, что я трижды продавал Дмитрию «Серому» Козлову марихуану: 23 декабря 2011 года, 11 января и 11 февраля 2011 года – и что марихуана была обнаружена мной в дикорастущем виде, ее листья высушены и именно их я употреблял сам и продавал Козлову. При этом суд указал (стилистика, орфография и пунктуация сохранены):

14.21.1. «Доводы защиты о том, что умысла у подсудимого на сбыт наркотических средств не было, Орлов лишь оказывал помощь Козлову в приобретении и передаче марихуаны, а поэтому его действия были направлены на пособничество в приобретении наркотических средств, — судом признаются ошибочными по следующим основаниям.

14.21.2. По смыслу закона под сбытом наркотических средств следует понимать любые способы их возмездной или безвозмездной передачи лицу, которому они не принадлежат. При этом умысле виновного должен быть направлен на распространение наркотических средств и отсутствие корыстного мотива при передаче марихуаны как утверждается подсудимый, не может влиять на квалификацию содеянного…

14.21.3. Анализируя показания данные подсудимым на предварительном следствии в качестве подозреваемого 12 февраля 2011, в части приобретения им наркотического средства и неоднократный сбыт наркотических веществ Козлову, лишний раз подтверждают о направленности умысла подсудимого на сбыт наркотических средств, что не противоречит другим доказательства по делу в частности и показаниям свидетеля Козлова о неоднократном приобретении последним у подсудимого марихуаны.

14.21.4. Вышеизложенным показаниям полученным в соответствии с законом в присутствии адвоката, суд придает доказательственную силу, несмотря на то, что в судебном заседании Орлов Е.А. отказался в этой части от ранее данных им показаний, в то же время не отрицая факта передачи Козлову за 500 рублей наркотического средства марихуаны.

14.21.5. Дальнейшее изменение своих показаний мотивировал тем, что показания им были даны под воздействием наркотического опьянения от марихуаны, которую он употреблял незадолго до допроса.

14.21.6. Судом признается данная позиция подсудимого, одним из способов осуществления своей защиты с целью избежания наказание за содеянное преступление, что не влияет на оценку его показаний в остальной части, поскольку подсудимый вправе давать любые показания в целях обеспеченного ему законом права на защиту.

14.21.7. Согласно карте предварительного осмотра Орлова Е.А. от 12 февраля 2011 года, следует, что при освидетельствовании установлен факт употребления марихуаны, однако от Орлов Е.А. жалоб на свое состояние здоровья не поступало, сознание ясное, в месте и времени ориентирован, связанность изложения сохранена, двигательная сфера без особенностей, в позе Ромберга устойчив… что свидетельствует о его адекватном поведении, объективно воспринимавший ситуацию как на момент его допроса, так и после, правильно ориентирующийся при освидетельствовании и наркотического опьянения не установлено.

14.21.8. Также не может быть принята во внимание позиция защиты о наличии провокационных действий со стороны сотрудников [госнаркоконтроля], поскольку нарушений Федерального закона… «Об оперативно-розыскной деятельности» (ФЗ «Об ОРД») сотрудниками [госнаркоконтроля] судом не установлено…» (см. страницу 10 Приложения 18).

14.22. Ни одно из доказательств по делу, положенных в основу выводов суда о моей виновности, не считая протокола моего допроса в качестве подозреваемого от 12 февраля 2011 года и – косвенно — протокола допроса Дмитрия «Серого» Козлова в качестве подозреваемого 07 июня 2011 года не содержат сведений о том, что марихуана, переданная мной Козлову вечером 11 декабря 2011 года, была изготовлена мной путем высушивания листьев растений, найденных в дикорастущем виде.

14.23. В кассационных жалобах на приговор мои защитники, в частности, указали, что мои действия не являются преступными, т.к. я просто помогал Козлову приобрести марихуану, что, принимая во внимание ее незначительное количество, является административным правонарушением, в отношении меня имела место попытка провокации преступления, а использование протокола моего допроса в качестве подозреваемого от 12 февраля 2011 года недопустимо, т.к. я подписал его, находясь в состоянии наркотического опьянения и не понимая последствий. Так, мои защитники прямо указали в своих кассационных жалобах:

14.23.1. «В пункте 13 Постановления Пленума [Верховного Суда] РФ № 14 от 15 [июня] 2006 года прямо указано, что действия посредника в сбыте или приобретении наркотических средств… следует квалифицировать как соучастие в сбыте или приобретении наркотических средств… в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник.

14.23.2. Учитывая, что Орлов Е.А. действовал исключительно в интересах приобретателя – Козлова Д.А. то его действия должны квалифицироваться по [части 5 статьи 33, части 3 статьи 3, части 1 статьи 228] УК РФ [пособничество в покушении Козлова на незаконное приобретение без цели сбыта наркотических веществ]. Однако уголовная ответственность за преступление, предусмотренное [частью 5 статьи 33, части 3 статьи 3, части 1 статьи 228] УК РФ, наступает при условии наличия наркотического средства в крупном размере. В соответствии с Постановлением Правительства РФ № 76 от 07 [февраля] 2006 года, масса наркотического средства [марихуаны] в количестве 3,3 грамма… не является крупным размером. Соответственно[,] в действиях Орлова Е.А. отсутствует состав данного преступления, а имеется состав административного правонарушения…

14.23.3. В ходе судебного заседания при допросе подсудимого Орлова Е.А… велась аудиозапись. В ходе прослушивания данной аудиозаписи четко слышно, что Орлов Е.А. признает себя частично виновным, так как считает, что оказал Козлову Д.А. помощь в приобретении наркотического средства… [С]уд первой инстанции в приговоре указал, что «Орлов Е.А. частично признает себя виновным в покушении на сбыт наркотических средств», что не соответствует фактическим обстоятельствам, установленным в судебном заседании.

14.23.4. Верховный Суд РФ неоднократно в своих решениях указывал, что по смыслу закона действия посредника в приобретении наркотических средств, действовавшего в интересах приобретателя, подлежат квалификации как соучастие в приобретении наркотических средств, то есть должны квалифицироваться по [части 5 статьи 33, части 3 статьи 3, части 1 статьи 228]. В частности[,] данное разъяснение дано в надзорном определении Верховного Суда РФ № 69-Д09-4 от 28 [мая] 2009 года…» (см. страницы 2-3 Приложения 19).

14.23.5. «…Орлов Е.А. на момент его допроса в качестве подозреваемого 12 [февраля] 2011 года… находился в состоянии наркотического опьянения, а соответственно[,] не в полной мере осознавал происходящее с ним и не давал себе отчет в своих действиях.

14.23.6. Доводы суда о том, что в момент производства с Орловым Е.А. допроса последний находился в адекватном [состоянии] и объективно воспринимал ситуацию, как на момент допроса, так и после, нахожу несостоятельными. Судом не учтен временной промежуток между моментом употребления наркотического средства, временем производства допроса Орлова Е.А. в качестве подозреваемого и временем его освидетельствования.

14.23.7. Так[,] было установлено, что Орлов Е.А. употребил марихуану около 19:00 часов 11 [февраля] 2011 года, допрос его производился в период с 02:15 часов до 03:00 часов 12 [февраля] 2011 года, а освидетельствование произведено лишь в 09:30 часов 12 [февраля] 2011 года. На момент освидетельствования Орлова Е.А. то есть спустя 14 часов 30 минут после употребления наркотического средства, основанием для его направления на медицинское освидетельствование послужило его неадекватное поведение. На момент освидетельствования у Орлова Е.А. сохранялась гиперемия лица, склеры глаз были гиперемированы, зрачки сужены, мимика вялая. В результате анализа мочи… установлен факт употребления наркотического средства.

14.23.8. Все это говорит о том, что в момент допроса в качестве подозреваемого Орлов Е.А. находился в неадекватном состоянии и не в полной мере осознавал окружающую его действительность. В подтверждение неадекватного состояния Орлова Е.А. в момент допроса в качестве подозреваемого говорит и тот факт, что в ходе допроса Орлов Е.А. сам дал показания о том, что сбывал Козлову Д.А. наркотик 23 [декабря] 2010 года, то есть оговорил себя, так как впоследствии было однозначно установлено и доказано, что 23 [декабря] 2010 года Орлов Е.А. никакого наркотического средства Козлову Д.А. не сбывал, о чем вынесено постановление о прекращении уголовного преследования в отношении Орлова Е.А…» (см. страницу 4 Приложения 19).

14.23.9. «В соответствии со статьей 5 [ФЗ «Об ОРД»] органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация).

14.23.10. Как видно из материалов уголовного дела, Козлов Д.А. на момент его участия в проведении [оперативно-розыскного мероприятия] «[п]роверочная закупка» в отношении Орлова Е.А. уже был задержан сотрудниками [госнаркоконтроля] за незаконный сбыт наркотических [средств]…

14.23.11. Каких[-]либо материалов оперативной разработки Орлова Е.А. до задержания Козлова Д.А. в материалах уголовного дела не имеется. Из показаний Козлова Д.А. в качестве свидетеля видно, что Козлов Д.А. оговорил Орлова Е.А. по эпизоду сбыта последним наркотического средства 23 [декабря] 2010 года.

14.23.12. Из вышеуказанного следует вывод о том, что действия Козлова Д.А. находившегося 11 [февраля] 2011 года под контролем сотрудников [госнаркоконтроля], носят провокационный характер в отношении Орлова Е.А…

14.23.13. Несмотря на то, что именно действия Козлова Д.А. действовавшего по указании[ю] сотрудников [госнаркоконтроля], привели к совершению Орловым Е.А. противоправных действий, суд первой инстанции не дает им надлежащей юридической оценки» (см. страницу 5 Приложения 19).

14.23.14. «Какие[-]либо данные, свидетельствующие о том, что Орлов совершал аналогичные действия в отношении других лиц, в деле отсутствуют.

14.23.15. [Также] в приговоре не приведены данные, свидетельствующие о том, что Орлов Е.А. совершил бы данное преступление без вмешательства сотрудников [госнаркоконтроля]. Отсутствуют такие данные и в материалах дела.

14.23.16. Из этого следует, что действия Орлова Е.А.[,] по существу[,] были спровоцированы сотрудниками [госнаркоконтроля], которые фактически совершили подстрекательство к совершению Орловым Е.А. преступления.

14.23.17. Подобное вмешательство и использование в уголовном процессе доказательств, полученных в процессе провокации со стороны сотрудников [госнаркоконтроля], нарушают принцип справедливости судебного разбирательства.

14.23.18. Так, результаты оперативно-розыскного мероприятия… могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного лица умысла не незаконный оборот наркотических средств, сформировавшийся независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

14.23.19. Это уточнение имеет принципиальное значение, так как позволяет отграничивать правомерные действия, осуществляемые в рамках конкретного оперативно-розыскного мероприятия – проверочной закупки, от провокации. Последняя имеет место в том случае, если умысел на совершение преступления – сбыт наркотика [-] у конкретного лица отсутствовал… и в дальнейшем сформировался исключительно в результате действий сотрудников оперативных подразделений, то есть когда имело место склонение к совершению преступления лица, не обнаружившего преступных намерений.

14.23.20. Действия, совершенные в результате провокации со стороны сотрудников [госнаркоконтроля], не могут расцениваться как уголовно-наказуемое деяние, что соответствует разъяснению, содержащемуся во втором абзаце п[ункта] 14 Постановления Пленума Верховного [С]уда РФ от 15 июня 2006 года… Аналогичную позицию изложил Европейский Суд по правам человека в [П]остановлении от 15 декабря 2005 года по делу «Ваньян против [России]», в котором указал, что подобные нарушения принципа справедливости судебного разбирательства свидетельствуют о нарушении п[ункта] 1 ст[атьи] 6 [Конвенции]» (см. страницы 7-9 Приложения 20).

14.24. 20 октября 2011 года судебная коллегия по уголовным делам Н-ского областного суда оставила приговор без изменения, а кассационные жалобы на него – без удовлетворения.

14.25. В ответ на аргументы моих защитников о том, что в отношении меня была осуществлена попытка провокации преступления, в кассационном определении написано лишь следующее: «Судом сделан правильный вывод, что проведение оперативно-розыскных мероприятий в отношении Орлова Е.А. документирование его преступной деятельности и предоставление результатов соответствует требованиям [ФЗ «Об ОРД»]. Результаты оперативно-розыскного мероприятия надлежащим образом проверены в судебном заседании, сопоставлены с другими представленными суду доказательствами… и обоснованно признаны допустимыми и достоверными… Довод жалобы, что сотрудниками милиции (вероятно, речь идет о сотрудниках органов госнаркоконтроля, т.к. сотрудники милиции никакого участия в производстве оперативно-розыскных или любых иных действий по данному уголовному делу не принимали — Е.О.) умышленно была создана криминальная ситуация, опровергается результатами оперативно-розыскного мероприятия и показаниями свидетелей, свидетельствующи[ми] об умысле осужденного на сбыт наркотического средства» (см. страницу 4 Приложения 21).

14.26. Отвечая на аргументы моих защитников о недопустимости использования в качестве доказательств протокола моего допроса в качестве подозреваемого от 12 февраля 2011 года, суд второй инстанции полностью воспроизвел доводы приговора, добавив лишь: «Перед допросом Орлову Е.А. были разъяснены его процессуальные права, статья 51 Конституции [РФ]» (см. страницу 4 Приложения 21).

14.27. Наконец, доводы моих защитников о том, что в приговоре не дано ответов на критические аргументы, касающиеся необходимости квалификации совершенного мной деяния как административного правонарушения, были отвергнуты судом второй инстанции со следующей формулировкой: «Доводы кассационных жалоб адвокатов, что Орлов Е.А. действовал как пособник в приобретении наркотического средства, противореч[а]т фактическим обстоятельствам дела, установленным судом, а также приведенным в приговоре доказательствам, признанны[м] судом достоверными и допустимыми» (см. страницу 5 Приложения 21).

III.Exposede la ou des violation(s) de la Convention et/ou desProtocolesalleguee(s), ainsi que des arguments a l’appui
Statementsof allegedviolation(s)ofthe Convention and/or Protocolsand ofrelevant arguments
ИЗЛОЖЕНИЕ ИМЕВШЕГО(ИХ) МЕСТО, ПО МНЕНИЮ ЗАЯВИТЕЛЯ, НАРУШЕНИЯ(ИЙ) КОНВЕНЦИИ И/ИЛИ ПРОТОКОЛОВ К НЕЙ И ПОДТВЕРЖДАЮЩИХ АРГУМЕНТОВ

А. НАРУШЕНИЯ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ

15.1. Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Конвенция) в соответствующей части предусматривает:

«1. Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство дела…»

а. Общие принципы, сформулированные в практике Суда, применимые к настоящему делу

i. Провокация преступления

15.2. При определении того, имело ли место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции в связи с провокацией преступления, Европейский Суд по правам человека (Суд) обычно оценивает ситуацию на предмет, во-первых, наличия признаков как такового подстрекательства лица к совершению преступления сотрудниками правоохранительных органов (материальный аспект) и, во-вторых, соблюдения позитивных обязательств государства рассмотреть надлежащим образом заявление лица о склонении его к совершению преступления сотрудниками правоохранительных органов (процессуальный аспект) (см. например, Ramanauskas v. Lithuania [GC], no. 74420/01, §§ 55 and 69, 5 February 2008).

15.3. При этом заявление лица о том, что в отношении него была осуществлена провокация преступления, не предполагает, как могло бы показаться, признания им факта совершения такового (см. например, Bulfinsky v. Romania. no. 28823/04, §§ 42—43, 1 June 2010 and Ali v. Romania. no. 20307/02, §§ 100—101, 9 November 2010). Поэтому в случае спора между сторонами разбирательства в Суде по поводу событий, предшествующих предварительному расследованию и судебному разбирательству, в результате которого заявитель был признан виновным в совершении преступления при обстоятельствах, в принципе не признаваемых им, утверждение о неудачной, по мнению заявителя, попытке сотрудников правоохранительных органов склонить его к совершению преступления вполне правомерно.

15.4. Когда Суд не может однозначно ответить на вопрос о том, имела ли место провокация преступления в материальном смысле, то есть испытывает затруднения в разрешении указанного выше спора на основе представленных сторонами доказательств, решающим при определении того, имело ли место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции. становится ответ на вопрос о наличии и реализации надлежащим образом процессуальных гарантий (см. например, Edwards and Lewis v. the United Kingdom [GC], nos. 39647/98 and 40461/98, § 46, ECHR 2004-X; V.v.Finland. no. 40412/98, § 72, 24 April 2007; Constantin and Stoian v. Romania. nos. 23782/06 and 46629/06, §§ 56—57, 29 September 2009).

?. Провокация преступления: материальный аспект

15.5. По мнению Суда, провокация преступления по существу имеет место, когда сотрудники правоохранительных органов – самостоятельно или посредством лиц, действующих под их руководством, пусть таковые формально и являются частными – не ограничиваются преимущественно пассивным установлением обстоятельств возможного совершения лицом преступления с целью сбора соответствующих доказательств и, при наличии на то оснований, привлечения его к ответственности, а подстрекают это лицо к совершению преступления (см. например, Ramanauskas v. Lithuania. § 55).

15.6. При определении того, ограничились ли сотрудники правоохранительных органов при осуществлении негласных мероприятий преимущественно пассивным установлением обстоятельств возможного совершения преступления, Суд рассматривает два фактора: наличие оснований для проведения данных мероприятий и роль сотрудников правоохранительных органов в совершении преступления (см. например, Bannikova v. Russia. no. 18757/06, § 38, 4 November 2010).

15.7. Надлежащими основаниями осуществления названных выше мероприятий Суд признает конкретные и достаточные фактические данные, указывающие на возможное совершение лицом преступления. В принципе такого рода данные могут быть предоставлены сотрудникам правоохранительных органов частным лицом, считающим, что в отношении него свершается преступление (см. например, Miliniene v. Lithuania. no. 74355/01, §§ 37—38, 24 June 2008). Однако лицо не может считаться «частным» в указанном выше смысле, если оно, пусть формально и не являясь работником соответствующего правоохранительного органа, тем не менее сотрудничает с ним по причинам, не связанным непосредственно с его сообщением о совершении преступления, на проверку информации о котором нацелено негласное мероприятие. Так, применительно к выявлению преступлений в сфере оборота наркотиков Суд не считает, что имеются основания для проведения негласного мероприятия, когда органы государства выходят на лицо, в отношении которого оно проводится, через другого человека, который, как им стало известно, несколько раз приобретал наркотические средства для собственного употребления, через оперативную разработку его знакомых, наконец, через посредника, задержанного органами государства и рассказавшего о своем «поставщике» наркотиков, если соответствующая информация не проверяется дополнительно и не находит в результате этого свое подтверждение (см. например, TeixeiradeCastrov.Portugal. 9 June 1998, §§ 37—38, ReportsofJudgmentsandDecisions 1998-IV; Shannonv.theUnitedKingdom (dec.), no. 67537/01, ECHR 2004-IV; Vanyanv.Russia. no. 53203/99, § 49, 15 December 2005; Khudobinv.Russia. no. 59696/00, § 134, ECHR 2006-XII (extracts); V.v.Finland. § 70).

15.8. Более того, согласно практике Суда, любые сведения о возможном совершении лицом преступления, положенные в основу решения о проведении в отношении него негласных проверочных мероприятий, должны сами по себе быть проверяемыми. Представители властей на любой стадии судопроизводства должны быть способны продемонстрировать, что у них имелись основания для проведения указанных мероприятий, указав источники получения соответствующей информации (см. например, Ramanauskas v. Lithuania. §§ 63—64 and Malininas v. Lithuania. no. 10071/04, § 36, 1 July 2008).

15.9. Что касается роли сотрудников правоохранительных органов в совершении преступления, то Суд рассматривает момент начала осуществления ими соответствующего негласного мероприятия, чтобы определить, «присоединились» ли они к преступлению, которое лицо уже начало совершать без какого-либо участия с их стороны (см. например, Sequeira v. Portugal (dec.), no. 73557/01, ECHR 2003-VI), либо же, напротив, склонили лицо к совершению преступления (см. например, TeixeiradeCastrov.Portugal. 9 June 1998, § 38).

15.10. При этом речь не идет о склонении в указанном выше смысле, если сотрудники правоохранительных органов инициировали лишь очередной эпизод объединенного единым умыслом продолжаемого преступления, что может иметь место только при наличии конкретных, достаточных и проверяемых данных о совершении этим же лицом предшествующих эпизодов (см. например, Eurofinacom v. France (dec.), no. 58753/00, ECHR 2004-VII (extracts)).

15.11. Кроме того, по мнению Суда, бремя доказывания того, что провокация не имела места, лежит на стороне обвинения (см. например, Ramanauskas v. Lithuania. § 70).

15.12. Наконец, законы, регулирующие проведение негласных мероприятий, в ходе которых лицо потенциально может быть спровоцировано на совершение преступления, должны быть качественными (см. например, Vanyanv.Russia. §§ 46—47 and Khudobinv.Russia. § 135). Суд признавал, что преступление было спровоцировано, в частности, по той причине, что основания и порядок проведения такого рода мероприятий были сформулированы в законе слишком абстрактно, а никакого эффективного внешнего контроля над органом, самостоятельно принимающим решение о начале осуществления негласной операции и фактически осуществляющим ее, законом не устанавливалось (см. Khudobinv.Russia. no. 59696/00, § 135).

?. Провокация преступления: процессуальный аспект

15.13. В отсутствие у стороны обвинения явных доказательств того, что провокация по существу не имела места, обязанность рассмотреть заявление лица об осуществленной в отношении него провокации, установить соответствующие фактические обстоятельства дела и выяснить, усматриваются ли ее признаки, ложится на национальный суд (см. например, Bannikova v. Russia. § 54).

15.14. Рассмотрение заявления о предположительно имевшей место провокации должно осуществляться на основе принципов состязательности, путем тщательного, последовательного и всестороннего исследования каждого аргумента, имеющего отношение к данному вопросу (см. например, Bannikova v. Russia. § 57). При этом вопрос о том, имела ли место провокация преступления, должен быть рассмотрен судом отдельно от вопроса о виновности лица в совершении инкриминированного ему преступления (см. например, Ramanauskas v. Lithuania. § 72).

15.15. В частности, важным является предоставление защите информации, обосновывающей как наличие оснований для осуществления негласных проверочных мероприятий, так и, отдельно, роли в совершении преступления сотрудников правоохранительных органов, в том числе действующих посредством лиц, формально являющихся частными (см. например, Ramanauskas v. Lithuania. § 71). Когда отказ предоставить защите соответствующие материалы обосновывается ссылкой на те или иные общественные интересы, например, необходимость сохранения в тайне методов осуществления негласных мероприятий или личностей людей, сотрудничающих с органами, вывод о соблюдении гарантий справедливого судебного разбирательства возможен лишь в том случае, если негативное влияние подобного рода ограничений прав защиты нивелировано тем или иным образом (см. например, Doorson v. the Netherlands. 26 March 1996, § 70, Reports of Judgments and Decisions 1996-II; Van Mechelen and Others v. the Netherlands. 23 April 1997, § 58, Reports of Judgments and Decisions 1997-III; Jasper v. the United Kingdom [GC], no. 27052/95, §§ 51—53, 16 February 2000; S.N. v. Sweden. no. 34209/96, § 47, ECHR 2002-V; Botmeh and Alami v. the United Kingdom. no. 15187/03, § 37, 7 June 2007).

ii. Право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя самого

15.16. Право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя рассматривается Судом как соответствующее общепринятым международным стандартам и лежащее в самой основе права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного статьей 6 Конвенции. Оно призвано защитить обвиняемого от недопустимого давления со стороны властей, избежать неправосудных решений и тем самым достичь целей статьи 6 Конвенции (см. Bykov v. Russia [GC], no. 4378/02, § 92, 10 March 2009). Указанное право предполагает, что обвинение не должно строиться на доказательствах, полученных посредством принуждения и помимо воли обвиняемого (см. J.B. v. Switzerland. no. 31827/96, § 64, ECHR 2001-III). Несмотря на то, что право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя в принципе предполагает возможность отказа лица от пользования им, это не должно противоречить общественным интересам, а сам отказ должен быть недвусмысленным и полученным при соблюдении минимальных гарантий, соответствующих ситуации (см. Sejdovic v. Italy. no. 56581/00, § 86, 10 November 2004). Более того, обвиняемый должен понимать последствия отказа от указанного права до того, как он сделан (см. Talat Tunc v. Turkey. no. 32432/96, § 59, 27 March 2007).

b. Применение общих принципов к настоящему делу

15.17. У сотрудников органов госнаркоконтроля отсутствовали какие бы то ни было основания для проведения в отношении меня негласного оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка», то есть конкретные фактические данные, свидетельствующие о совершении мной преступления или подготовке к его совершению, которые они могли бы предъявить моей защите и суду, указав источник получения соответствующей информации.

15.18. Ни в постановлении о проведении в отношении меня проверочной закупки от 11 февраля 2011 года, ни в поручении следователя от того же числа, на основании которого она была проведена, источник информации о моих предполагаемых преступных действиях не указан. Ни в каких иных документах, имеющихся в материалах уголовного дела, источник этой информации также не обозначен. Оперуполномоченный Д. в ходе судебного разбирательства сослался лишь на абстрактную «информацию о том, что Орлов Евгений Александрович осуществляет сбыт наркотического средства марихуана». которой он предположительно располагал в течение одного или двух месяцев до проведения проверочной закупки. Однако ни конкретных фактических данных, ни источников их получения им названо не было.

15.19. Единственным источником информации о предполагаемом сбыте мной марихуаны могли быть лишь показания Дмитрия «Серого» Козлова, задержанного сотрудниками госнаркоконтроля после 21 часа 10 февраля 2011 года, который менее чем через 14 часов – в 10:45 11 февраля 2011 года – позвонил мне из дома своих родственников и попросил помочь ему достать марихуану. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что поручение на производство в отношении меня оперативно-розыскных мероприятий было дано следователем оперативным сотрудникам госнаркоконтроля в рамках расследования уголовного дела № 22-06-0014-2011, возбужденного по факту покушения на сбыт наркотических средств 23 декабря 2010 года. При этом согласно описанию событий, имевших место 23 декабря 2010 года, лишь Дмитрий «Серый» Козлов мог знать о том, у кого именно он приобрел наркотическое средств, в покушении на сбыт которого в рамках проверочной закупки лицу под псевдонимом «Антон» он и подозревался. И, судя по его показаниям, данным в ходе допроса в качестве подозреваемого 07 июня 2011 года, в качестве этого лица им был назван следователю я, так как он «из-за волнения перепутал» меня с «Кабаном». Судя по этому же протоколу допроса, до позднего вечера 10 февраля 2011 года Дмитрий «Серый» Козлов никогда не задерживался и никаких контактов со следствием или оперативниками госнаркоконтроля не имел, по причине чего сообщить им обо мне ранее не мог. Поскольку сотрудники госнаркоконтроля не спорили с тем, что Дмитрий «Серый» Козлов действовал в рамках проверочной закупки, а первый звонок мне он сделал в 10:45 утра 11 февраля 2011 года, это означает, что менее чем за 14 часов, большая часть которых пришлась на ночное время, следователь не только успел допросить Козлова, но и дать оперативным сотрудникам госнаркоконтроля поручение на производство в отношении меня проверочной закупки, а те, в свою очередь, успели провести оперативно-розыскные мероприятия «опрос» и «наведение справок», чтобы выяснить мою личность, а также вынести постановление о проведении проверочной закупки и утвердить его у заместителя начальника госнаркоконтроля по Н-ской области.

15.20. Кроме того, сотрудники госнаркоконтроля, действуя через Дмитрия «Серого» Козлова, не ограничились пассивным расследованием моей предполагаемой преступной деятельности, о которой у них не было никакой информации, но попытались склонить меня к совершению преступления, неоднократно попросив меня по телефону достать марихуану, пока я, наконец, не согласился. При этом никакие материалы уголовного дела не указываю на наличие у органов госнаркоконтроля информации о наличии у меня марихуаны, которую они просили достать, а тем более о готовности сбыть таковую, не считая, опять-таки, информации о том, что у меня имеется трава, которую им мог сообщить Козлов, о чем, впрочем, также можно лишь догадываться, т.к. и этой информации в материалах дела не имеется.

15.21. Принимая во внимание отсутствие какой-либо конкретной информации о предполагаемых предшествующих эпизодах сбыта мной наркотиков, не считая сведений, возможно, сообщенных задержанным сотрудниками госнаркоконтроля Дмитрием «Серым» Козловым, которые не только не были, но и не могли – в силу по меньшей мере отсутствия необходимого для этого времени – быть проверены, а также являлись ложными, что было признано не только самим Козловым в ходе допроса в качестве подозреваемого 07 июня 2011 года, но и следователем, вынесшим 09 июня 2011 года постановление о прекращении в отношении меня уголовного преследования, равно как то обстоятельство, что получение информации подобным образом прямо признается Судом недопустимым с точки зрения возможности проведения на ее основе негласных мероприятий, если такая информация не проверена дополнительно и не нашла в результате этого своего подтверждения, речь не может идти о допустимых, с точки зрения практики Суда, действиях органов госнаркоконтроля, направленных на инициирование лишь очередного эпизода в череде моих предполагаемых преступных действий.

15.22. Наконец, негласное оперативно-розыскное мероприятие, проведенное в отношении меня сотрудниками госнаркоконтроля, регулировалось ФЗ «Об ОРД», который не обеспечивает мне никакой защиты от произвола, в частности, по причине недостаточно конкретного определения оснований проведения оперативно-розыскных мероприятий, в том числе проведенной в отношении меня проверочной закупки, действий, которые допустимы и, соответственно, недопустимы в ходе осуществления оперативно-розыскных мероприятий, включая проверочную закупку, отсутствия в нем положений, обеспечивающих эффективный внешний надзор со стороны суда, прокуратуры или каких-либо иных внешних органов.

15.23. Несмотря на отсутствие в материалах дела каких-либо доказательств, подтверждающих наличие оснований для проведения в отношении меня проверочной закупки, а также свидетельствующих о пассивной проверке органами госнаркоконтроля сведений о моей предполагаемой преступной деятельности, равно как отсутствие каких-либо попыток государственного обвинения предоставить таковые моей защите и суду непосредственно в ходе судебного разбирательства, суд не стал самостоятельно устанавливать обстоятельства принятия решения о проведении в отношении меня указанного мероприятия и его осуществления и практически отказался рассматривать по существу заявление моих защитников о попытке спровоцировать меня на совершение преступления, не предоставив никаких содержательных ответов на их аргументы и ограничившись лишь приведением в приговоре абстрактной фразы о том, что «не может быть принята во внимание позиция защиты о наличии провокационных действий со стороны сотрудников [госнаркоконтроля], поскольку нарушений ФЗ [«Об ОРД»] сотрудниками [госнаркоконтроля] судом не установлено…»

15.24. Даже если условно допустить, что у органов госнаркоконтроля в принципе имелись названные в предшествующем пункте доказательства, отказ раскрыть таковые мне и моей защите со всей очевидностью представлял собой ограничение моего права на справедливое судебное разбирательство, которое не было компенсировано каким бы то ни было допустимым образом.

15.25. Суд второй инстанции в ответ на соответствующие аргументы кассационных жалоб также ограничился лишь повторением утверждения о том, что ФЗ «Об ОРД» не нарушен, а также абстрактной фразой: «Довод жалобы, что… умышленно была создана криминальная ситуация, опровергается результатами оперативно-розыскного мероприятия и показаниями свидетелей, свидетельствующи[ми] об умысле осужденного на сбыт наркотического средства» .

15.26. Я также полагаю, что в отношении меня было нарушено право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя самого, т.к. суд использовал в качестве одного из критических обвинительных доказательств протокол допроса меня в качестве подозреваемого, проведенного в 2:35 11 февраля 2011 года, в котором зафиксированы показания, подписанные мной в состоянии наркотического опьянения без понимания последствий отказа от права сохранять молчание и не свидетельствовать против себя самого, даже есть такое право и было мне формально разъяснено. При этом я практически не общался с адвокатом, присутствовавшим в ходе допроса, он не разъяснял мне последствия отказа от этого права, а сведений об обратном органами расследования или государственного обвинения не представлено. Судами обеих инстанций был полностью оставлен без внимания ряд признаков, свидетельствующих о том, что я находился под влиянием наркотиков даже в процессе медицинского освидетельствования, проведенного через 7 часов после допроса: у меня было красное лицо, красные белки глаз, и систолическое, и диастолическое кровяное давление находилось на нижних границах норм, а пульс, напротив, на верхней. Суды, утверждая, что я не находился в состоянии наркотического опьянения, привели лишь те признаки моего состояния, зафиксированные врачом, которые сами по себе не свидетельствуют о состоянии наркотического опьянения, а остальные проигнорировали, как будто бы их нет. Уже через несколько часов после допроса, когда я стал чувствовать себя нормально, я отказался от дачи показаний, прямо указав на то, что хочу воспользоваться правом сохранять молчание и не свидетельствовать против себя самого. Более того, благодаря нанятым моей мамой защитникам удалось обнаружить неопровержимые доказательства того, что в ходе допроса в качестве подозреваемого 12 февраля 2011 года я подписался под показаниями, в которых оговорил себя в совершении преступления 23 декабря 2010 года, которого, как выяснилось, я просто не мог совершить. Однако и это не было принято судами во внимание.

15.27. При этом показания, зафиксированные в протоколе моего допроса в качестве подозреваемого 11 февраля 2011 года, имеют действительно критическое значение. Это единственное доказательство того, что марихуана, переданная мной Дмитрию «Серому» Козлову, уже имелась у меня, и я сделал ее сам, высушив листья обнаруженных мной дикорастущих растений конопли. Именно это позволило суду обвинить меня в покушении на сбыт Дмитрию «Серому» Козлову наркотических средств, хотя позже и, в частности, в ходе судебного разбирательства, я прямо говорил о том, что не стал сообщать о приобретении мной марихуаны для Козлова у другого лица, у которого я и раньше покупал ее для себя, т.к. боялся связываться с наркоторговцами и, в частности, давать против них какие-либо показания. В случае приобретения мной марихуаны для Козлова по его просьбе у другого лица, что и имело место на самом деле, я в принципе не мог быть привлечен к уголовной ответственности, т.к. это представляло собой покушение на пособничество в приобретении марихуаны, а не ее сбыт, которое, принимая во внимание небольшое количество наркотического средства, не является преступным, о чем мои защитники прямо заявляли и в ходе разбирательства в суде первой инстанции, и в своих кассационных жалобах.

B. НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

15.28. Статья 8 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

«1. Каждый имеет право на уважение его личной… жизни…

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

a. Общие принципы, сформулированные в практике Суда, применимые к настоящему делу

15.29. В соответствии с требованиями статьи 8 Конвенции вмешательство представителей властей в осуществление права на уважение личной жизни должно быть «предусмотрено законом», преследовать одну из целей, указанных в пункте 2 названной статьи 8 Конвенции. а также быть «необходимым в демократическом обществе», чтобы достичь соответствующей цели.

15.30. В соответствии с положениями статьи 8 Конвенции. вмешательство представителей властей в осуществление права на уважение личной жизни должно быть, в частности, «предусмотрено законом». Это не только требует как такового существования закона, предусматривающего возможность осуществления вмешательства, но и предполагает необходимость соответствия подобного закона принципу верховенства права, обеспечивающему лицу защиту от произвольного вмешательства властей в гарантированные ему права (см. например, Malone v. the United Kingdom. 2 August 1984, § 67, Series A no. 82). Качественный закон должен быть, среди прочего, в достаточной степени предсказуемым, то есть позволять лицу понимать порядок и последствия его применения (см. например, Kruslin v. France. 24 April 1990, § 27, Series A no. 176-A).

15.31. Законы, регулирующие негласные мероприятия, в процессе осуществления которых риск произвола по очевидным причинам достаточно велик, должны позволять людям понимать основания проведения этих мероприятий, а также их содержание (см. например, Malone v. the United Kingdom. §§ 66—67; Kruslin v. France. § 30; Halford v. the United Kingdom. 25 June 1997, § 49, Reports of Judgments and Decisions 1997-III; Kopp v. Switzerland. 25 March 1998, § 64, Reports of Judgments and Decisions 1998-II). По мнению Суда, чтобы соответствовать требованиям статьи 8 Конвенции к качеству, закон, на основании которого реализуется негласное вмешательство, должен, в частности, определять: категории лиц, вмешательство в осуществление права на уважение личной жизни которых допустимо, основания, условия и порядок проведения соответствующих мероприятий, виды информации, которая может собираться, сроки ее хранения, режим доступа к таковой, гарантии от произвола и злоупотреблений, включая внешний контроль, в том числе со стороны суда, хотя бы в качестве последней инстанции (см. например, Rotaru v. Romania [GC], no. 28341/95, §§ 57—59, ECHR 2000-V).

15.32. Так, Суд прямо признавал нарушением права уважение личной жизни заявителя негласную запись его разговоров в рамках оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», проводимого в соответствии с ФЗ «Об ОРД», в силу того, что данный закон не отвечает требованиям к качеству, предъявляемым статьей 8 Конвенции. поскольку осуществление подобного рода вмешательства ничем не обусловлено, его пределы и допустимые методы не определены, а практическое отсутствие какого-либо конкретного законодательного регулирования, по сути, лишает лицо защиты от произвола и злоупотреблений (см. Bykov v. Russia. §§ 80—82).

b. Применение общих принципов к настоящему делу

15.33. Я полагаю, что в ходе проведения в отношении меня оперативно-розыскных мероприятий представители госнаркоконтроля вмешались в осуществление моего права на уважение личной жизни в смысле статьи 8 Конвенции .

15.34. При этом, вопреки требованиям статьи 8 Конвенции. ФЗ «Об ОРД» не является качественным и не обеспечивает защиту от произвола и злоупотреблений.

15.35. Так, ФЗ «Об ОРД»:

не определяет категории лиц, в отношении которых могут проводиться оперативно-розыскные мероприятия;

не содержит никаких ограничений по методам вмешательства в осуществление права на уважение личной жизни, допускаемым и, соответственно, недопускаемым в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, равно как по видам информации, которая может и не может собираться;

называет в качестве основания осуществления негласных оперативно-розыскных мероприятий любого рода «сведения о… признаках… противоправного деяния… [или] лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших». предъявляя к ним лишь одно требование: недостаточность для решения вопроса о возбуждении уголовного дела;

не устанавливает никакой формы эффективного предварительного, текущего или последующего контроля за проведением негласных оперативно-розыскных мероприятий; он содержит лишь абстрактные ссылки на контроль со стороны Президента РФ, Федерального Собрания РФ и Правительства РФ, формы реализации которого неясны, прокурорский надзор, который осуществляется не автоматически, но лишь «по требованию». основания предъявления которого также неясны, а также внутриведомственный контроль, который определяется лишь через персональную ответственность руководителей органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, за соблюдением законности; наконец,

не регулирует ни условия хранения, ни порядок доступа к собранной информации, не считая условий хранения фонограмм, полученных в ходе прослушивания телефонных и иных переговоров.

15.36. Таким образом, вопреки требованиям статьи 8 Конвенции. допускающей вмешательство в осуществление права на уважение личной жизни только на основании качественного закона, проведенные в отношении меня негласные оперативно-розыскные мероприятия – «проверочная закупка», «опрос», «наведение справок», «наблюдение» – регулировались ФЗ «Об ОРД», не обеспечивающим защиту от произвола и злоупотреблений.

(Voir § 19 (d) de la notice. Donner pour chaque grief, et au besoin sur une feuille separee, les renseignements demandes sous les points 16 a 18 ci-apres)
(See§ 19 (d)of the Notes. If necessary, give the details mentioned below under points 16 to 18 on a separate sheet for each separate complaint)
(См.§19 (г) Пояснительной записки. Если необходимо, укажите сведения, упомянутые в пунктах 16-18, на отдельном листе бумаги)

16. Decision interne definitive (date et nature de la decision, organe – judiciaire ou autre – l’ayant rendue)
Finaldecision (date,courtor authority and nature of decision)
Окончательное внутреннее решение (дата и тип решения, орган – судебный или иной, — его вынесший)

Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Н-ского областного суда от 20 октября 2011 года, которым приговор С-кого районного суда Н-ской области от 18 августа 2011 года оставлен без изменения, а кассационные жалобы на него – без удовлетворения.

17. Autres decisions (enumerees dans l’ordre chronologique en indiquant, pour chaque decision, sa date, sa nature et l’organe – judiciaire ou autre – l’ayant rendue)
Other decisions (list in chronological order, giving date, court or authority and nature of decision for each of them)
Другие решения (список в хронологическом порядке, даты и тип этих решений, орган – судебный или иной, — их принявший)

Приговор С-кого районного суда Н-ской области от 18 августа 2011 года, которым я признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, частью 1 статьи 228.1 УК РФ, то есть покушении на незаконный сбыт наркотических средств, и мне назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 6 (шесть) лет.

18. Dispos(i)ez-vous d’un recours que vous n’avez pas exerce? Si oui, lequel et pour quel motif n’a-t-il pas ete exerce?
Isthere or was there any other appeal or other remedy available to you which you have not used? Ifso,explainwhyyouhavenotusedit.
Располагаете ли Вы каким-либо средством защиты, к которому Вы не прибегли, или располагали ли Вы таким средством? Если да, то объясните, почему оно не было Вами использовано?

Нарушения статьи 6 § 1 Конвенции

18.1. Я прибег к единственному доступному мне внутреннему средству правовой защиты от изложенных в настоящей Жалобе нарушений права на справедливое судебное разбирательство по предъявленному мне уголовному обвинению, которое гарантировано статьей 6 Конвенции. то есть обращению через своих защитников в суд второй инстанции с кассационными жалобами на обвинительный приговор. В указанной части жалоба подается в Суд в течение шести месяцев со дня вынесения окончательного решения по делу – кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Н-ского областного суда от 20 октября 2011 года, которым приговор оставлен без изменения, а кассационные жалобы на него – без удовлетворения.

Нарушение статьи 8 Конвенции

18.2. Мне недоступны какие-либо внутренние средства правовой защиты от нарушения, заключающегося в некачественности ФЗ «Об ОРД», на основании которого было осуществлено вмешательство в мое право на уважение личной жизни.

18.3. Исправление указанного нарушения возможно либо в результате изменения закона непосредственно федеральным законодателем, либо через фактическое признание его не подлежащим применению или выявление в его тексте такого смысла, в соответствии с которым он начал бы соответствовать требованиям, предъявляемым Конвенцией к качеству закона. Мне неизвестны иные способы исправления подобного рода нарушений.

18.4. Со всей очевидностью мне недоступны эффективные средства правовой защиты, которые могли бы привести к изменению федерального законодательства непосредственно органами законодательной власти, поскольку они в принципе не обязаны рассматривать подобные требования частных лиц, что, безусловно, свидетельствует о неэффективности соответствующего обращения к ним.

18.5. Признание ФЗ не подлежащим применению либо выявление в его тексте смысла, отличного от придаваемого ему на практике, относится к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ.

18.6. Частью 4 статьи 125 Конституции РФ предусмотрено: «Конституционный Суд [РФ] по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан… проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле…»

18.7. Право на неприкосновенность частной жизни является конституционным, что следует из положений статьи 23 Конституции РФ.

18.8. В своем Постановлении № 19-П от 16 июня 1998 года Конституционный Суд РФ указал: «…Конституция [РФ] не предполагает… проверку [другими судами] конституционности нормативных актов, которые перечислены в ее статье 125 в качестве предмета нормоконтроля со стороны Конституционного Суда [РФ]. Таким образом, поскольку указанные полномочия Конституционного Суда [РФ] закреплены специально и поскольку для их осуществления именно этим органом судебной власти предусмотрена особая форма правосудия – конституционное судопроизводство, то осуществление другими судами аналогичных полномочий без их конституционного закрепления и вне таких форм исключается».

18.9. Однако Конституционный Суд РФ отказал в удовлетворении всех жалоб заявителей на предполагаемые нарушения их прав на неприкосновенность частной жизни ФЗ «Об ОРД» (см. Определения Конституционного Суда РФ № 640-О-О и 862-О-О от 21 октября 2008 года, № 178-О-О от 20 марта 2007 года, № 454-О от 16 ноября 2006 года, № 268-О от 11 июля 2006 года, № 448-О от 24 ноября 2005 года, № 375-О от 20 октября 2005 года, № 86-О от 14 июля 1998 года, № 102-О от 21 мая 1999 года, № 18-О от 04 февраля 1999 года и № 72-О от 05 июня 1997 года).

18.10. Поэтому, даже если допустить, что обращение в Конституционный Суд РФ в принципе может являться внутренним средством правовой защиты от названного нарушения, в данном случае обращение в него с жалобой, будучи формально доступно мне, не является эффективным, так как со всей очевидностью не может привести к признанию и, соответственно, исправлению этого нарушения по причине критических различий в понимании содержания гарантированного статьей 8 Конвенции права на уважение личной жизни и корреспонденции Судом и понимания соответствующих прав, гарантированных статьей 23 Конституции РФ, Конституционным Судом РФ.

18.11. Согласно практике конвенционных органов, предусмотренный статьей 35 § 1 Конвенции шестимесячный срок на обращение в Суд с жалобой на длящееся нарушение, вызванное несовершенством законодательства как такового, от которого на национальном уровне не существует эффективных средств правовой защиты, не начинает течь, пока длящаяся ситуация сохраняется, то есть соответствующие законы и практика их применения остаются неизменными (см. например, EtienneTetev.France. no. 11123/84, Commission decision of 9 December 1987, Decisions and Reports 54, p. 68).

18.12. Нарушение статьи 8 Конвенции в связи с некачественностью ФЗ «Об ОРД», на основании которого представители властей вмешались в осуществление права на уважение моей личной жизни, носит длящийся характер, поскольку соответствующее законодательства и практика его применения остаются такими же по настоящее время, от этого нарушения отсутствуют внутренние эффективные средства правовой защиты, что обосновано непосредственно выше, по причине чего шестимесячный срок на обращение с жалобой на него в суд не начал течь, а моя жалоба подается с соблюдением правила о шестимесячном сроке.

19. Я прошу признать, что в отношении меня были допущены описанные в настоящей Жалобе нарушения статей 6 § 1 и 8 Конвенции и присудить мне справедливую компенсацию, предусмотренную статьей 41 Конвенции (развернутые требования о справедливой компенсации будут представлены Суду на соответствующем этапе разбирательства).

VI. Autres instances internationales traitant ou ayant traitel’affaire
Statement concerning otherinternationalproceedings
ДРУГИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНСТАНЦИИ, ГДЕ РАССМАТРИВАЛОСЬ ИЛИ РАССМАТРИВАЕТСЯ ДЕЛО